Михаил Алексеевский

       Я живу в Москве. Я здесь родился. Я здесь провел свое детство. Москва - мой родной город. Я живу не в центре, но совсем не жалею об этом. Я живу в достаточно престижном районе, близко от метро и далеко от шумных улиц. Края наши совсем безобидные, даже кавказцы у нас цивилизованные. Только вот совсем недавно на наш район обрушилась напасть.
          Стояла ясная погода, и мне очень хотелось выбраться из мрака квартир на залитые солнцем улицы. А я сидел дома. А потом пришла ночь, и все в ней утонуло. Я смотрел в окно и видел, что все улицы затихли, парки вокруг замолчали, а горы темно-красных листьев кем-то втоптаны в грязь.  И было очень тихо. Я смотрел на улицу и вдруг почувствовал, что эти темные дома чего-то ждут и чего-то боятся. Над городом висела напряженная тишина. Все люди чувствовали необъяснимое беспокойство. Открывались окна, и кто-то внимательно вглядывался в темноту. Воздух непонятным образом вибрировал, люди почувствовали, что напряжение достигло апогея. Город под нашими ногами агонизировал.
           И вдруг гнойники прорвало. Люди бросились к телевизорам, радиоприемникам. Весь радиоэфир, все информационное пространство гудело, раздражалось постоянно взволнованными голосами людей со всего мира. По всей земле люди обращали взоры в мою сторону. В сторону моего города. Миллиарды людей, каждый в своем укромном уголке, с тревогой слушали, что происходит с моим, моим городом.
          А в городе моем все сидели в потаенных укрытиях и слушали, слушали, слушали... Я долго стоял у окна и смотрел на город.  И чувствовал, как он напрягает все силы, чтобы уничтожить чудовищную иереальность. Город припоминал всю свою историю, вспоминал все обиды, причиненные ему людьми. Город был взбудоражен происходящим. Я отошел от окна и понял, что у меня на глазах происходят важнейшие исторические события. О как мне заспиртовать, законсервировать эти события, как донести память о них потомкам? Я решил написать стихи. Только стихи могут мгновенно понять всю суть происходящего.
          Передо мной белый лист бумаги. И я беру ручку и начинаю писать:

    "Чудовищная сущность бытия..."

          Думаю и приписываю:

"Житейская изломанность пространства..."

         И тут я вдруг чувствую, что побежден. Я не могу больше писать. Я устал. Я не в состоянии. И снова я подхожу к окну и смотрю не город предо мной. Где-то совсем близко автоматная очередь и визг тормозов.
         А это мой город... Я закрываю окно. Потом вспоминаю, что могут стрелять по окнам, и закрываю шторы. Я ведь отлично знаю, что когда внутри горит свет, а шторы не задернуты, комната простреливается...
        Я ложусь в кровать и скоро засыпаю. Мне снится, что над Москвой повисли "летающие тарелки" и ведут обстрел города своими лазерами. Мне снится, что я бегу на кухню и открываю газовую комфорку, но не подношу спичку. Становится трудно дышать, и вдруг из темноты в окно влетает горящая спичка. Блеск. Взрыв. Я нервно вздрагиваю во сне.
         А за окном мой город в темноте борется с надвигающимся злом...

                                  Москва
                               [октябрь 1993 года]

      [Автограф: Вырванные из школьной тетради три листа с правкой  О.Е.Потаповой].
 
 

г Михаил Алексеевский, 1993
г Дубовый Народ, 2000-2003